Элли вышла из кухни в тот момент, когда он поднял бокал. Она принесла заказ посетителям за столиком рядом, но бросила в его сторону улыбку. Бак быстро выпил вино и поймал ее взгляд.

— Могу я заказать еще? — Улыбаясь, он показал пустой бокал.

— Конечно, сэр. Что вы пьете?

— Красное. — Он задумался. — Мне кажется, там есть слово… Что-то вроде «Ферма…».

— «Старая ферма».

— Погодите минутку. — Бак притворился удивленным. — Это не вы были вчера в «Билтморе»? В Монтесито.

Она недоуменно посмотрела на него:

— Да, но…

— Я вас сразу узнал. Дело в том, что я был там вчера и почувствовал себя неважно, а вы проявили доброту и внимательность, остановились, предложили помощь. — Его глаза излучали теплоту. — Такое не забывается. Тем более сейчас, к сожалению, это большая редкость.

Лицо Элли прояснилось.

— Конечно, вспомнила. Рада, что вам лучше.

— Да у меня ничего серьезного и не было. Наверное, перегрелся на солнце.

Бак так благодарно улыбался, что Элли непроизвольно улыбнулась в ответ, хотя прекрасно знала: солнце вчера было не слишком жаркое. Вдобавок непохоже, чтобы этот бледный человек проводил много времени на пляже.

— Погодите, сэр, я принесу вам вина.

В приподнятом настроении он наблюдал, как она идет на кухню. Затем, тихонько напевая «Дикси», ждал ее возвращения. Но вино принесла блондинка.

— Сэр, этот бокал — от Элли, — сказала она. — Приятного аппетита. Наслаждайтесь.

И Бак действительно наслаждался. Он уже не помнил, когда в последний раз поглощал такую вкусную еду. Если учесть, что место было выигрышное, он мог спокойно наблюдать за Элли, то блюда казались ему еще вкуснее. Правда, он ревновал каждого мужчину, который перекидывался с ней двумя словами. А она к каждому блюду бесплатно прилагала бесподобную улыбку.

Когда число посетителей заметно поубавилось, Бак не спеша допил кофе, поднялся и подошел к стойке.

Он протянул наличные. Элли взяла и на долю секунды коснулась его пальцев. Это было мучительно.

— Надеюсь, сэр, вы получили удовольствие от наших блюд?

— Все было очень хорошо. И вино тоже. Вы очень любезны.

— В нашем кафе мы пытаемся окружить гостей максимальным вниманием и заботой.

— Спасибо. Меня зовут Эд. Эд Йенсен.

— Надеюсь увидеть вас здесь снова, мистер Йенсен.

Бак помахал рукой и пошел на выход. Он был очень доволен собой. Второй пункт плана выполнен. Контакт установлен.

Он пересек улицу, опустил в счетчик еще несколько монет, сел в машину и принялся ждать. Время тянулось медленно. В десять ушла сексуальная блондинка. Бак увидел, как Элли перевернула табличку на двери с «Открыто» на «Закрыто». Затем она исчезла в глубине кафе.

Полчаса назад ушли Чан с помощником, и Элли осталась одна. Она прислонилась к стойке и медленно пила воду, думая о Дэне и о том, не чересчур ли вчера разоткровенничалась. Похоже, для него это не было большим развлечением, он не предложил встретиться снова.

«Подумаешь, большое дело, — подумала Элли. — Все равно у меня для свиданий нет времени».

Она пожала плечами и поставила на стойку пустой стакан. Сняла и повесила на крючок фартук и бейсбольную кепку, распустила волосы. Рабочий день окончился. Наконец-то.

Элли взяла кофту и сумку. Две секунды — и дверь заперта Еще две — и она быстро шагает по улице.

Бак поспешно тронулся с места, сделал запрещенный разворот и медленно поехал за ней. Через несколько кварталов она повернула направо и двинулась к четырехэтажной платной автостоянке. Он остановился у тротуара, не глуша двигатель.

Элли проехала мимо в ярко-желтом джипе и затормозила на перекрестке. Указатель поворота мигал налево. Бак снова нарушил правила уличного движения. По Мэйн-стрит он уже следовал точно позади нее.

Усталость окутывала Элли тяжелым серым одеялом. Единственное, чего ей хотелось, — поскорее приехать домой, принять горячий душ и забраться в постель. Повернув направо, она проехала два квартала вверх по не очень крутому склону, затем быстро вильнула налево. За ней увязалась какая-то машина, но ей было без разницы.

Дверь гаража капризничала, как ни жми кнопку, хоть изо всей силы. Вот и сейчас чуть подалась и, отвратительно вибрируя, замерла. Элли сердито потыкала в кнопку и с облегчением вздохнула, когда дверь, дребезжа, медленно двинулась дальше.

Не прошло и пяти секунд, как Элли уже быстро взбегала по лестнице, снимая на ходу кофту.

После душа она подошла к окну, облокотилась на подоконник, наслаждаясь прохладным ветерком, слушая мягкие звуки вечера. Близость океана угадывалась по шуму прибоя.

Элли вспомнила коттедж Дэна и уютную комнату с горящим камином. Вспомнила самого Дэна, сидящего напротив нее, как он разливал вино, ел праздничный торт. Вспомнила неуклюжего пса, положившего у его ног живот, набитый украденными стейками. Вспомнила и вздохнула с сожалением. Дэн Кэссиди очень занят. И она тоже.

— «И никогда этим двоим не сойтись вместе», — процитировала Элли, не помня кого, забилась в постель под балдахином и закрыла глаза в ожидании, когда навалится сон.

А на противоположной стороне улицы, стоя в тени, Бак изнемогал от желания. Вечер был прохладный, но его мучил жар.

Он сел в машину и рванул к себе на квартиру. Там запер дверь и с остервенением сбросил одежду. Через несколько минут он уже беспокойно метался взад-вперед по комнате, подобно дикому зверю в клетке. В точности как делал это в «Гудзоне». Только на этот раз не было охранников и некому было сказать: «Пожалуй, надо приготовить смирительную рубашку. Опять Бак Дювен разошелся. Бешеный пес».

Тем не менее третий пункт плана был выполнен. Он узнал, где она живет.

Глава 22

Карлос Ортега стоял на четвереньках перед голой, как палка, одинокой лозой и проверял ее снизу доверху.

— Видите, сеньор. — Он показал на хилый побег. — Лоза пустила ростки, значит, была привита. Кстати, это французское каберне. Ростки захирели из-за нерадивого отношения, а возможно, тут виновата плохая погода. Но корневище в порядке. Сеньор, — он поднял сияющие глаза на Дэна, — если мы будем баловать лозы, ласкать, короче — любить, они выживут.

— Ты считаешь, — отозвался Дэн, — в дополнение к день гам, которые я вкладываю в виноградник, я должен его еще и любить? Ничего себе!

— Да-да, сеньор, любить обязательно. Ведь эти лозы все равно что ваши дети. — Карлос Ортега поднялся на ноги, отряхнул пыль с коленей соломенной шляпой. — А деньги я помогу вам сэкономить.

Теперь Дэн встал на колени. Он почувствовал тепло земли, вкусил ее сладкий, невнятный запах и преисполнился гордости, углядев красновато-зеленые маленькие почки. Это была его земля, его лозы. Ортега прав, надо любить их отцовской любовью.

— И во сколько же это обойдется? — спросил он, покидая позицию и возвращаясь к прозе жизни.

Карлос задумчиво покрутил усы.

— Хорошая лоза каберне с почками может стоить до десяти центов за штуку. На весь виноградник, — он окинул взглядом склон, — вам придется потратить тысяч тридцать — сорок долларов.

Дэн покорно кивнул. Конечно, десять центов нужно умножить на количество лоз. Да, меньшей суммой не обойтись.

— Опять придется идти на поклон к управляющему банком.

— Покупка лозы с почками — дело непростое, — провозгласил Ортега, как будто не расслышав замечания Дэна, — и в высшей степени интимное. Все равно что заниматься любовью. — Он глубоко вдохнул, выдохнул и причмокнул. — В первую очередь, сеньор, вам следует позвонить в службу растительного фонда Калифорнийского университета в Дэвисе. Если нужной лозы не окажется, поедем в Напу. Я знаю там один виноградник. Попозже, ближе к сбору урожая, мы поедем туда попробовать виноград на лозе. И уж тогда я точно смогу оценить его качество. — Карлос обратил на Дэна сияющие глаза. — Мы с вами будем производить замечательное каберне.

Дэн очень надеялся, что Ортега прав.